Любовь на краю света - Страница 42

— Почему же вы не пошутили, заявив, что это вы срубили последнее дерево? В том, что вы рассказали, нет ничего смешного.

Он пожал плечами.

— Вероятно, оттого что я не разыскиваю красавиц.

Она тихонько вздохнула, потрясенная, хотя и не понимая, чем именно. Чего же она хотела услышать? Какую-то бессмысленную чушь? Что-то вроде: «Зачем мне искать красавиц за деревьями, когда рядом со мной ты, моя любимая?» Видимо, она совсем теряет рассудок. Этот мужчина ею совершенно не интересуется, ясно как Божий день. Может, он был бы не прочь, чтобы она согрела его одинокую постель, но вряд ли задумывается о чем-то большем. Элма передернула плечами и отвернулась.

— А что бы вы хотели услышать от меня? — поинтересовался Крейтон. — Что вы сами красавица? Вам просто необходимо слышать это постоянно?

Ее пальцы только сильнее сжали ручку корзинки, а глаза невидяще устремились вперед. Он и вправду считает ее красивой?

— На этом острове ловят рыбу, Элма, а не дешевые комплименты.

— Я… я никогда в жизни не занималась ловлей комплиментов, — защищаясь, произнесла она слабым голосом, потрясенная, что именно так это могло выглядеть со стороны. И еще более тем, что все сказанное им было правдой. Но помимо разочарования, его слова несли одновременно и удовлетворение. Крейтон Кеннет сказал, что она красавица. От этих слов хотелось свернуться калачиком и тихо умереть от счастья или взмыть в воздух птицей. Однако все, что она смогла сделать, это проглотить комок в горле и выдохнуть: — Если вы помните, не я затеяла этот разговор.

— Любой, кто спрашивает, откуда мы берем дерево для костров, выслушивает эту шутку. Это как условный рефлекс.

Элма подняла глаза и обнаружила, что он внимательно ее разглядывает. Потупив взор, она произнесла через силу:

— Сожалею, что спросила.

Остаток пути они провели в молчании. А когда приблизились к берегу, шум праздника заполнил слух, лишь усугубив плохое настроение Элмы. Но когда они подошли к первому костру, молодая женщина постаралась изобразить на лице улыбку и выглядеть так же приветливо, как и темноглазые и темноволосые аборигены, которых представлял ей Крейтон. Он и сам, казалось, излучал добродушие и удовлетворение, хотя правда не укрылась от глаз Элмы: в глубине души Крейтон был печален и чувствовал себя не в своей тарелке.

Праздник проходил в традиционных забегах в мешках, различных играх, соревнованиях по волейболу. А еды было принесено столько, что впору было кормить экипаж астронавтов весь долгий путь к Плутону и обратно.

К девяти вечера Элма чувствовала себя как выброшенный на берег кит: ей пришлось перепробовать все — от сырокопченого палтуса с диким сельдереем на гарнир до бесконечных сортов жареных, отварных и тушеных кушаний, приготовленных островитянами. Среди ее открытий были особым образом печенные оладьи с вареньем из морошки. Тяжело дыша, она пожалела, что с такой охотой набросилась на еду. Однако после пира предполагалась еще и праздничная программа, и в конце концов молодая женщина должна была признать, что давно так славно не веселилась.

Устроившись в удобном плетеном кресле, она вместе с остальными взрослыми наблюдала за детьми, большинство из которых учились в школе в Анкоридже, а сейчас приехали к родителям на каникулы. Вырвавшись на волю, молодежь лихо отплясывала под какофонию, издаваемую той самой местной группой, которую Бен назвал «Ржавчина». Судя по выражению лиц танцующих — хотя, на взгляд Элмы и других взрослых, танцами это можно было назвать с натяжкой, — музыка приводила их в восторг. От грохота, производимого пятеркой длинноволосых музыкантов, Элме захотелось зажать уши.

— Как вы думаете, о чем они поют? — стараясь перекричать вой электроинструментов, поинтересовалась Люси.

Элма покачала головой.

— Думаю, нам будет лучше как можно дольше оставаться в неведении.

Женщины засмеялись, продолжая наблюдать, как дети прыгают и корчатся на песке. Элму поразила та природная грация, с которой извивалась ее сестричка, будто телом ее овладела какая-то древняя богиня плодородия. Ее движения, разумеется, не дотягивали даже до самой невинной стадии эротики, но… Элма все равно была заинтригована. Она пыталась представить себе, решилась бы она в возрасте Адел на столь откровенные телодвижения под звуки рок-музыки. Мысль об этом заставила ее громко рассмеяться.

— Что вас так развеселило?

Подняв глаза, Элма увидела Крейтона, стоявшего рядом с ее креслом. Согнав с лица улыбку, она пожала плечами.

— Нет, ничего. Просто смотрю на детей — как быстро с них слезает шелуха миллионов лет эволюции.

Последние слова ей пришлось прокричать, потому что музыканты взяли последний аккорд уже на пределе возможностей человеческого уха.

— Ух! — воскликнула с облегчением Люси. — Теперь, когда их место займет группа Рона, и нам, старикам, будет чем развлечься. — Она взяла на руки сына и послала Крейтону одну из своих ослепительных улыбок. — Рада, что ты снова с нами, Крей. — Взглянув на свою соседку с еле скрытым намеком, она добавила: — Желаю приятно потанцевать.

Крейтон улыбнулся ей и сел в освободившееся кресло.

— Вам здесь нравится? — спросил он в минуту затишья, пока парни из «Ржавчины» покидали импровизированную сцену, а на смену им поднимались другие музыканты, явно старше, но не менее заросшие.

Элма кивнула.

— Прекрасные люди здесь, на островах.

— Кажется, и вы им приглянулись.

Не зная, как ей отнестись к этой фразе, и, главное, тону, каким она была произнесена, Элма сделала вид, что ее внимание всецело занято приготовлениями на сцене. В тот момент как раз заканчивал устанавливать свое оборудование барабанщик, которому на вид можно было дать лет тридцать с небольшим. Какая муха укусила Крейтона? Не могло же его огорчить то, что все холостяки на острове в этот вечер буквально не отходили от Элмы ни на шаг? Или ее победа в одном из шутливых забегов «в три ноги», которую она разделила с обаятельным молодым человеком по имени Эд Маркелофф? Скорее всего, это ее досужие домыслы: станет такой красавец, как Крей, испытывать проблемы с женщинами!.. Однако что-то в его взгляде показалось ей странным, непривычным.